В 2021 году, после восьмилетнего молчания автора, в DIY-издательстве Aurora 148 вышел роман Эвана Дары «Бесконечное землетрясение». Джордж Салис, американский писатель и критик, одним из первых рецензирует новую работу анонимного автора. Перевод Джамшеда Авазова. Публикуется с разрешения автора.
Предзаказ на сайте издательства Polyandria NoAge.
Он не бессильная марионетка бессовестной земли. […] Он может быть собственным оазисом устойчивости. Пусть и временно1Здесь и далее роман цитируется по переводу Елизаветы Рыбаковой.
Первый раз Джеймс Баллард рушил мир в 1961 году2Речь про дебютный роман «Ветер ниоткуда» (без приставки «раз» — просто рушил), затем утопил его в 1962 году, потом высушил в 1964 году, и будто бы земных пыток было недостаточно, он инкрустировал мир кристаллами в 1966 году3Имеется в виду «Трилогия катастроф»: романы «Затонувший мир», «Выжженный мир» и «Хрустальный мир». И сейчас, во времена COVID-19, Эван Дара буквально надел мантию апокалиптических природных катастроф, шатая мир в «Бесконечном землетрясении», его первом романе за 8 лет.
Дара объявился на сцене в 1995 году со своим культовым «Потерянным альбомом», романом, победившим в Двенадцатом ежегодном литературном конкурсе FC2 Национального Иллинойского Университета, где победу ему присуждал единственный и неповторимый Уильям Воллманн. Благодаря своей инновационности роман заслужил сравнения с работами Джозефа Макэлроя, Томаса Пинчона и, особенно, Уильяма Гэддиса. Стивен Мур писал о сравнении с последним:
Спрашивая о возможном влиянии Гэддиса, Дара сказал мне, что во время работы над «Потерянным альбомом» он узнал о существовании романа «Джей Ар», написанного в формате диалогов, и взял его почитать в Американской Библиотеке в Париже: «Принес книгу домой, широко раскрыл, наглухо закрыл — не хотел оказаться под влиянием» — из письма 19 января 2004.
И но в общем это делает «Постоянное землетрясение» куда более любопытным, поскольку роман относительно традиционен и, как упоминалось, отсылает к спекулятивной прозе Балларда. Возможно, некоторые незначительные связи можно проследить через увеличительное стекло, если не микроскоп. Например, «Потерянный альбом» завязан на экологии. Впрочем, у бесконечного землетрясения нет объяснения, одни только спекуляции: оно может быть связано с человеческими (без)действиями или чем-то кардинально иным. Главный герой романа, молодой человек, возможно лет двадцати, удивляется:
Как мир смог так замерзнуть, что его настолько сильно знобит? […] Ресурсодобыча, уплотнительная застройка. Геологическая инволюция, понижение уровня грунтовых вод. Перенаселение. Сговор корпораций. Аферы в колониях. Падение рождаемости, ведущее к сокращению налоговой базы, ведущее к решениям расчистить землю. Божье соизволение. Никто не знает. Все дрожит.
Независимо от источника тряски, оригинальный замысел Дары созрел для исследования. Дрожь постоянна, но колеблется между едва ощутимым Q14Q — обозначение для уровней продолжительности и затухания землетрясения. Чем выше уровень Q, тем дольше будет длиться землетрясение, соответственно, Q1 — наименьшая регистрируемая сейсмическая активность. и высшими регистрами, при которых падение несет в себе постоянную опасность, если не явные фатальные последствия. В этом причина, почему люди носят защитные средства на всем теле, рюкзаки и жилеты с карманами как для хранения вещей, так и для отчаянной возможности стабилизации. Если хочешь сохранить свой язык, то капа обязательна. Большинство диалогов ограничены одним или двумя словами, подобно бурчанию пещерных людей, что, как мы позже узнаем, случилось по причине кап, хотя используемый в книге шрифт для этой речи отсылает нас к капительным буквам, высеченным на надгробиях, будто сам воздух настолько плотный, что нуждается в литическом облизывании. Говоря о камнях, большинство зданий были полностью разрушены, но остались особняки, дома богачей, находящиеся в хорошем состоянии, охраняемые жандармами, способными стабилизировать себя благодаря технологиям, недоступным беднякам.
В сюжете не так много всего. Наш схематичный протагонист бродит по неназванному острову, встречая опрокинутых и дрожащих коров, ползающих по деревьям змей, и даже недолго следующую за ним собаку. В итоге его цель сосредотачивается на желании стать «устойчивой точкой», в которой известные силы нейтрализуют друг друга и спокойствие вновь обретет свой дом. Единственная надежда в безнадежном мире, какой бы иллюзорной она ни была.
Проза по большому счету обыденна, но в ней случаются вспышки, напоминающие о Кормаке Маккарти в его лучшие годы; например, необычные предложения, подобные этому:
И на протяжении всего пути моя голова вытекает из верха камня. Ее тень видоизменяется, потом сужается до извилистого ручейка, потом ускользает. Твердое превращается в жидкое. Живое автозатмение, которое вне зависимости от угла принимает форму моего тела. Своенравный и неузнаваемый иероглиф, который есть форма моего тела.
Или это:
Я вижу их всех. Десятки тел размахивают руками и судорожно корчатся, колышущиеся фигуры трепещут, как языки пламени, словно их терзают страхи, извергающиеся из самого нутра. Одно тело крутится и крутится на месте, обездвиженное движением. Другое ныряет к земле, тогда как его туника поднимается и, надутая ветром, парит, а затем накрывает его, будто саваном. Рваный силуэт семафорит, подавая сигналы, которых никто не понимает. Громадная сковорода мира раскаляется и раскаляется, превращая человеческое присутствие в клубы дыма.
Я бы хотел больше такого, чем того, что происходит на почти 250 страницах книги, но я думаю, нужно больше внимания уделить связи с Маккарти. Наиболее очевидная его работа, что приходит на ум во время чтения «Бесконечного землетрясения» — это «Дорога». Оба романа постапокалиптичны без определенной ясной истории, в обоих романах имеется нескончаемая разруха, соответствующая образу. Последний роман выполнен в черных и пепельно-серых тонах, тогда как первый в коричневых и грязно-охряных. Обе книги заключают в себе неизбежно повторяющуюся тему положения вещей, и, хотя в «Дороге» есть динамика отношений отца и сына, герой Дары абсолютно одинок, если не считать его воспоминаний, которые приносят ему хотя бы толику облегчения от вибрирующего опустошения. Нам рассказывают, что семья героя погибла после разрушения их дома, но в конце книги мы натыкаемся на несколько разочаровывающий, хоть и достаточно волнительный поворот, говорящий об обратном.
Несмотря на флешбэки и необъяснимые переходы от первого лица к третьему и обратно (хотя это может быть обращением ко всем, что мозготряска идет полным ходом), тон книги остается более-менее выдержанным в одном ключе. Мне бы хотелось видеть в романе больше фрагментарности, с которой он и начинается, а точнее — с любопытного предложения внизу пустой на три четверти страницы: «Но является ли падение падением, если ты не стоишь на». Этот стиль больше напоминает ранние работы Дары и он бы усилил впечатление, если бы использовался после первых 7 страниц, возможно при начале Q3. Однако, даже в этом положении (устойчивом или хрупком?), новая книга Дары — крепкая работа в стиле апокалиптической научной фантастики, которая наверняка понравится поклонникам жанра, вместе с тем восхищая большинство последователей Дары.