Pollen papers 007

Чарльз Бэйнбридж, The Guardian, 9 марта 2012, перевод Анастасии Собко



Прошло почти 40 лет с момента первой публикации этого значимого сборника (Collected Poems by Frank O’Hara, Knopf, 1971). В то время известность Фрэнка 
О’Хары шагнула за пределы прежнего узкого круга, и многие поэты — как основной волны, так и экспериментаторы — начали признавать его своим главным влиянием. Это была вершина его успеха.

c5c8f7c

О’Хара по своей сути — поэт случайности, реагирующий на события и людей в непосредственной близости от него (многие стихотворения он писал для своих многочисленных друзей и о них). Чтобы лучше это понять, стоит упомянуть пятницу, 7 августа 1959 года. В этот день О’Хара собирался пообедать со своим соседом по квартире Джо Лесёром и художником Норманом БлумомЛесёрпозвонил к нему в офис поздно утром. Он сообщил, что написал для Блума стихи, и пригласил принять вызов. Без видимой охоты, вызов был принят. «АдьёНорман, бон-журЖоан и Жан Поль» — одно из ключевых произведений в сборнике. Его отправная точка — обращение к той самой природе случайности, момента:

12:10 в Нью-Йорке, интересно
успею ли я это дописать до ланча с Норманом

И он действительно успел, создав одно из лучших своих произведений. Из описания мелких, сиюминутных подробностей оно перерастает в страстный, задорный гимн жизни, способности идти вперёд: «Дальше нужно просто продолжать / это просто? / да, просто, ведь только и нужно — продолжать / ты сможешь? / да, сможешь, ведь только и нужно — продолжать / синий свет продолжается над Булонском лесом / продолжается Сена / продолжает работать Лувр, он вообще почти не бывает закрыт». Идея выживания — определяющая для поэзии О’Хары, она выступает её движущей силой, и хотя больше всего он известен по стихотворениям типа «я делаю это, я делаю то», его стиль постоянно менялся и адаптировался с конца 40-х годов.

В Гарварде, после службы на Тихоокеанском флоте во Вторую мировую, он увлёкся романами Рональда Фирбенка, стихи того периода наполнены колким юмором. Когда он приехал в Нью-Йорк в конце 1951-го (получив в Энн-Арбор премию Хопвурда в области художественной литературы), он с энтузиазмом принялся осваивать более хаотичный, энергичный стиль, ориентируясь одновременно на творчество дадаистов и на динамичные полотна абстрактных экспрессионистов (со многими из которых О’Хара дружил). Эти пьянящие произведения на грани высокого кэмпа и какого-то жестокого равнодушия не кичатся вульгарности, в любую минуту готовые прорваться сквозь нормы стиля или приличий. Он также начал описывать свой круизный опыт в так называемых стихах «под кормой», как он именовал их позже.

Лишь в 1956-м, после 30-го дня рождения и смерти близкого друга Банни Ланга, в творчестве О’Хары появляются произведения из разряда «я делаю это, я делаю то». Сюрреалистические приёмы приглушены, на их месте зарождается характéрная доверительная манера письма — разговор о сокровенном напрямую. В стихотворении к художнику Роберту Раушенбергу от пишет: «Да, так надо, я выполню/ что ты сказал, отодвину / в сторону всё, кроме того, что здесь». К 1961-му, однако, эти стихи развились в серию своеобразных фрагментарных произведений, сплошь состоящих из обиходных фраз и мельком пойманных деталей, тут и там разбросанных по странице.

Вопрос о том, как произведения О’Хары должны быть представлены в книге, всегда был спорным. Те, что публиковались при его жизни, не всегда являли собой лучшие образцы его творчества, так что когда «Собрание стихотворений» увидело свет в 1971 году (спустя пять лет после его ранней смерти)его глубина и объем удивили даже близких друзей поэта. Но если говорить о подборке, на каком аспекте творчества О’Хары нужно сделать акцент?md19664504782

Сборник «Избранных стихотворений» 1974 года, составленный Дональдом Алленом (издательство «Carcanet» выпускает его репринт), содержит 140 произведений разных этапов и направленностей. Но и у него есть свои недостатки — так, туда не вошли несколько произведений, с годами признанные центральными — «Вечеринка, полная друзей», «В старом доме», «Поэма/ Флуоресцентная лампа горит как щиколотки школьниц», «Поэма/Лана Тёрнер без сознания!» (написанная 50 лет назад, в феврале, оно великолепно отражает талант О’Хары «фотографировать момент»). Но что в книге передано во всей полноте, так это дерзкая, небрежная, более авангардная сторона О’Хары, которая проявляется в богатых и сложных структурах «Пасхи» и «Второй авеню». Иной подход можно увидеть в издании «Избранных стихотворений» 2008 года под редакцией Марка Форда. Собрав под одной обложкой наиболее лёгкие и, как правило, самые доступные произведения (включая окончательный вариант великолепной одноактной пьесы «Попробуй! Попробуй!»), он делает акцент на кэмпе, представляет О’Хару как новаторского писателя-гомосексуала. Обе книги, однако, в равной степени присваивают ключевую значимость работам рода «я делаю это, я делаю то», созданных в 1959-м.

Для О’Хары стихотворение было в первую очередь перформансомторжеством мгновения, а не демонстрацией мастерства или выдержки. Ориентируясь на Уитмена, Маяковского и Бенджамина Пере, он выражал дерзкое пренебрежение к требованию словесной точности — нерушимой традиции стихосложения. Он пытался приблизиться к идее спонтанности и безрассудства, к некой кэмп-версии возвышенного — «безудержное желание / хотеть быть всем для каждого повсюду». И вне зависимости от акцентов, доминантой поэзии О’Хары всегда остаётся чувство безграничных возможностей, восторга, неуёмного беспокойства; голос одного далёкого мгновения, который сегодня звучит отчётливей, чем когда-либо раньше.