Перевод Сергей Карпов
Редактура и примечания Катя Ханска
Произведение было опубликовано в сборнике одноактных пьес Итана Коэна Almost an Evening, премьерный показ состоялся Офф-Бродвей в январе 2008 года. Содержит нецензурную брань.
ИТАН КОЭН · ДЕБАТЫ
Голос в темноте:
Голос: И как это называется?
Над кафедрой в центре сцены включается свет. За ней стоит могучий человек с длинными седыми волосами и бородой. Мужественный и энергичный, хотя и в годах. На нем не первой свежести белая ряса и сандалии.
За кафедрой и сбоку от нее — два стула с прямыми спинками. Занят только один — ухоженным мужчиной средних лет в пиджаке.
В течение долгой паузы человек за кафедрой всматривается в зал, ожидая ответа. Наконец он повторяет вопрос:
Человек: Как это называется? Ну, как это называется? Лес рук. А называется это Десять заповедей. Ясно? Не десять, блять, советов. Это гребаные моральные императивы1Здесь и далее курсив авторский., жалкие вы говна куски. И я хочу, чтоб вы этой херне следовали.
Он ждет, пока люди проникнутся, затем начинает возбужденно мерять шагами сцену.
Человек: Так. И эти императивы — я просто проясню, а то, знаю, здесь возникали вопросы, — они для всех, а не только для евреев. Это универсальная хуйня, а не то что, типа, едете на какие-нибудь Каймановы острова, и ой, когда ты в Риме2Отсылка к англоязычной идиоме «Когда ты в Риме, веди себя как римляне» (When in Rome do as the Romans do), ближайший русскоязычный аналог «в чужой монастырь со своим уставом не ходят»., то возжелаю-ка я жену римского соседа, уж ее-то пизда не считается. Хуйня. Это релятивистское пиздобольство. Это софизм пизды жены римского соседа, и хватит за ним прятаться. Мне похерам, где Полинезия, они там топлесс, ой, это природа, они не считают это грехом, все дела, разные культуры, у эскимосов сорок семь названий снега — да мне вообще поебать. Их это тоже касается. Эта херня касается всех.
И это вам не просто какой-то хуй с горы вещает. Надеюсь, пустоголовые, вы не забыли, кто определяет эту херню. Не вы определяете сложную моральную херню. Или когда и кого она касается. Вы что, прикалываетесь? С вашими-то куриными мозгами? Вы столицы стран не знаете, а все туда же, определять моральную херню? Нет-нет. Я решаю, и аз, блять, есмь тот, кто есмь. Так что харе гнать про гребаную жену римского соседа. Ебланы.
Так. Потом еще нытье. Меньше нойте. Не пойму, с хера ли в последнее время появилось столько жалоб и предложений — в смысле, в мире всегда хватало тряпок, но теперь они вообще везде. А в больших городах еще хуже. Вы, которые на спектакли ходите, самые жуткие. Так что, слушайте внимательно. Ну знаете: «От меня закрылись родители. Тебя не было рядом. Папа на меня ругался», вся хуйня. И не просто в духе «ты-мне-жизнь-поломал». А мелочи. Парковка. Ебаный Иисусе, парковка. «Ой, так долго приходится искать парковку». Знаете, сукины дети, вы раньше пешком ходили. Или ездили на ослах. А теперь рассекаете на сраном «Лексусе» и еще будете ныть, что тратите десять минут на парковку? Вы вконец охуели? Ну ладно, в следующий раз приезжайте в театр на осле. Вот посмотрим, как это удобно. Вот тогда поноете, как сложно найти место для парковки, плаксы блядские. Ебучий господи, может, мне всю вашу сладенькую жизнь ходить за вами с машино-местом да подпинывать, как чемодан в очереди в аэропорту? Чтобы, не дай боже, больше не пришлось немножко покататься по округе, поворачивая голову по сторонам. А может, вам еще виноград в рот закидывать, ДА БЕЗ КОСТОЧЕК, и чтоб телочки с опахалами, и, может, еще бархатную тряпочку, вот примерно такую вот, чтобы нежненько протирать вам ягодицы и всегда все было идеально. Теперь ваши душеньки, блять, довольны? Теперь не о чем поныть? Теперь я позаботился обо всех ваших желаниях до абсолютно полного, на хуй, удовлетворения, говно вы брюзгливое?
Так, и еще безумное говно. Даже не знаю, как это обозвать, но думаю, вы отлично поняли, о чем я. В общем, прекратите эту хуйню немедля. Типа пирсинга. Во имя хуя господнего, это что вообще такое? По моему образу, не? И вы что, в мой образ железные кольца втыкаете? Это, по-вашему, улучшение? И в губы, а теперь еще и в соски? В смысле уши — проколотые уши — мне оно не нравилось, но да ладно. Но это. А теперь еще члены, у некоторых, да еще вульвы? Что дальше, будете себя по башке дубиной колотить? Вы говорите: «ну, пирсинг, в Библии же не запрещено», — понимаете ли, кое о чем я никогда не говорил, потому что, СУКА, КТО ДОДУМАЕТСЯ? Вы там охуели? Я вам должен конкретно запрещать вставлять металлические кольца себе в вульвы? Это что, для ключей от машины? У вас что, КАРМАНОВ нет? Это безумная хуйня, простите, я в шоке. Так что просто хватит уже.
В общем, как-то так.
Но грех, прежде чем передать слово следующему оратору, я повторюсь, чтобы не оставить ложное впечатление, серьезный грех — это по-прежнему моя главная предъява: ложный кумир, жена соседа и тэ дэ. Остальное: пирсинг, грязные выхлопы, ставки на петушиных боях — да что ж вы творите? Но это херня по сравнению с грехами, которые вы, люди ЕБАНЫЕ, старательно повторяете КАЖДЫЙ ЧЕРТОВ ДЕНЬ В ГОДУ. Да. А кто-то — и в Шаббат. Наверное, это мне понятней безумного говна, да, но это не разрешение. Я надеру вам жопу.
ГАРАНТИРУЮ.
Он садится. Теперь, когда его личность установлена, будем называть его Господь Карающий. Человек в костюме, которого мы будем называть Господь Милосердный, в свою очередь встает за кафедру.
Господь Милосердный: Что ж. После такого, эм-м, выступать непросто. Оратор ярко проиллюстрировал свою точку зрения, да и с изрядной долей перца. И я уважаю такой подход, и уважаю многое в сказанном. Но позвольте мне преподнести это в ином контексте.
Вы хорошие люди. Вы хотите знать, как жить. Вы в этом не эксперты. У некоторых из вас — врачей, юристов, академиков, неважно, — у вас есть своя область компетенции. Но здесь, в вечных вопросах, вы не компетентны. У вас есть здравый смысл, но не компетенция. И вам кажется, что руководство бы не помешало.
Все эти запреты, что вы только что слышали, они вам помогают? Угрозы — помогают? Что ж, может быть, некоторым — да, это как раз то, что нужно. Простые указания — вот и все, чего вам не хватает, а остальное, как говорится, только расширенные комментарии. Но некоторым — я думаю, даже большинству, раз вы посещаете подобные высококлассные мероприятия, — нужно что-то иное. Что-то большее. Вы приходите в театры, на подобные спектакли, затрагивающие вечные вопросы, потому что вы не кретины. На вас незачем орать. Вам интересны идеи, и, хотя вы и не знаете ответов, вам все равно хочется нести за себя интеллектуальную ответственность. И моральную ответственность. Потому что вы взрослые. Не дети, которым нужны нотации. Или ремень. И когда вам нужна помощь — а иногда всем нам нужна помощь, — вы обращаетесь к высшим силам.
Вы ищете. И это прекрасно. Поиск сам по себе прекрасен. Потому что, ну знаете, это связывает нас друг с другом, каждого с каждым. Так вы вливаетесь в сообщество людей, которые ищут не денег! Не статуса! Не то чтобы это зло, но это и не высшие ценности, и вы — большинство из вас — это понимаете. И в этом понимании, и в этом поиске любящего пастыря вы становитесь ближе друг к другу. Потому что ищете одного и того же. Я понятно объясняю?
Я повторю: сам поиск уже прекрасен. Возможно, вы понимаете не все. Возможно, вы понимаете не так. А иногда даже не бывает четких ответов. Но Сущность, к коей вы тянетесь за ответами, любит вас за искания. Потому что вы ищете. Все мы знаем, как трудно любить того, кто закрылся, замкнулся. Но тот, кто ищет, — само это действие пробуждает любовь. Так что желание любви — самосбывающееся: если захотите, она будет. Я понятно объясняю? Нужно только искать.
Видите, я пришел не порицать. Не читать нотации. Я пришел из любви. Меня призвали те из вас, кто любит. Остальные, что ж, вы меня не поймете. В каком-то смысле вы меня даже не слышите. Это ничего. Вы пришли не ко мне. Может, вы пришли послушать этого господина. Может, Его вы понимаете. И повторюсь: это ничего. Он не не прав. По-своему Он тоже прекрасен. Он ничего, этот парень.
И, прежде чем передать слово, я хочу развить последнюю мысль. Я понимаю, что это мероприятие задумано как дебаты, но я с этим не согласен. Я передаю слово для опровержения, но я на деле не спорю с этим джентльменом. Я не прошу, чтобы вы выбирали между нами. Я не хочу быть правым; я не хочу показать, что он не прав. Я хочу дотянуться до вас. А если дотянется Он — ничего, тоже хорошо! В каком-то смысле дело даже не в нас. А в вас. И в том, что вам настолько интересны эти материи, что вы пришли, чтобы быть вместе, чтобы выслушать, искать — в этом все дело. И это прекрасно.
Благословенны будьте.
Он садится. За кафедру встает Господь Карающий.
Он надолго вперяет в кафедру взор, собираясь с мыслями. Когда наконец заговаривает, его тон, по крайней мере, сперва, менее свирепый, более задумчивый, чем во время первой речи.
Господь Карающий: Хм. Должен признать. Такого потока говнища я в жизни не слышал.
Я ранее упомянул про такую бархатную тряпочку, которой вы, нытики, хотите, чтобы вам нежненько потирали ягодицы. Маленький бархатный лоскуток, вот такой, да, величины, наверное, это мне вспомнились те штучки, которыми протирали пластинки. Смахивали пылинки. Ну, если еще помните винил.
Так вот, сейчас мы наблюдали, как этот сюсюкающий УЕБОК поглаживал бархатной квадратной тряпочкой ягодицы вашего мозга. Так сказать. И наверняка было приятно. В смысле, так и задумывалось, чтобы вам было приятно. Но, естественно, это просто куча говна. А многие из вас, дурней, на говно ведутся. В смысле, он хорош, язык подвешен, он толкает то, что звучит чертовски приятно, а вы просто не способны судить. Вы только знаете, что очень приятно, когда он ездит туда-сюда по ягодицам мозга. «Искать», говорит он, о-о, «искать любви», о да!, «любить меня — полюбить друг друга», о-о да, детка.
Пиздеж! «Клуб любителей пластинок «Коламбия»3Columbia Records – старейший в мире звукозаписывающий лейбл. Сегодня является дочерней компанией Sony Music Entertainment (Sony BMG).! Дюжина пластинок бесплатно! Так, есть правильно и неправильно, ебанаты, и это не вопрос поисков и любви, это вопрос того, чтобы ПОСТУПАТЬ ПРАВИЛЬНО. И НЕ ПОСТУПАТЬ НЕПРАВИЛЬНО.
НИХУЯ СЛОЖНОГО.
Итак…
Господь Милосердный: Прошу прощения.
Господь Карающий: Заткнись. Так, я…
Господь Милосердный: Прошу прощения, извините, но…
Господь Карающий: Эй, у кого сейчас слово?!
Господь Милосердный: Ну, прошу прощения, но я просто не мог промолчать. Очернять мои…
Господь Карающий: Ой, заткнись нахуй!
Господь Милосердный: Нет-нет! Очернять мои мотивы? Вы говорите: «Клуб любителей пластинок «Коламбия», — как будто я…
Господь Карающий: Да, своими дешевыми подачками клеишь телочек, говоришь то, что они хотят слышать!
Господь Милосердный: Но это же неправда! Вы можете представлять противоположную точку зрения, но нельзя…
Господь Карающий: Завали. Свое. Ебало.
Господь Милосердный: Нет. Нет-нет. Это театр идей, а не вопли и хамство. Простите. Это за рамками приличия.
Господь Карающий: Заткни свой сраный хлебальник!
Господь Милосердный: Это вам не Дэвид Мэмет4Дэвид Алан Мэмет (David Alan Mamet) – американский киноактёр, режиссёр, сценарист, продюсер, драматург и эссеист. Лауреат Пулитцеровской премии 1984 года. Автор сценариев к фильмам «Почтальон всегда звонит дважды», «Американцы», «Ганнибал» и мн. др.!
Господь Карающий: Ну охуеть смешно!
Господь Милосердный: Это не дневные передачи, не какой-нибудь Джерри Спрингер5Джерри Спрингер (Jerry Springer) – американский телеведущий, актер, продюсер, политик. Бессменный ведущий «Шоу Джерри Спрингера» (The Jerry Springer Show), ток-шоу «категории Б»; ближайшие русскоязычные аналоги: «Окна», «Большая стирка», «Пусть говорят».. Это самые важные дебаты в мире, а не дурацкий шоу-бизнес, и уж точно не место для унижения и… и… очернения!
Господь Карающий: Это место, где говорят все как есть, ванильная ЕБАНИНА!
Господь Милосердный: Но это не означает оскорбления, друг мой. Это означает разложить все по полочкам так, чтобы люди выбрали Господа, наиболее удовлетворяющего их конкретные нужды.
Господь Карающий таращится на него.
Господь Карающий: Удовлетворяющего их конкретные нужды. Дай-ка кое-что проясню. Если я не удовлетворяю их… (оборачивается к зрителям) … Если я не удовлетворяю ваши конкретные нужды, знаете, что? (складывает руки в рупор у рта) ИДИТЕ! НА ХУЙ!
Господь Милосердный: Ой, просто замечательно.
Господь Карающий: А теперь дай договорить…
Господь Милосердный: По-моему, это идеальная иллюстрация ограниченности одной конкретной теологии.
Господь Карающий: Дай договорить, а то у тебя будут охуенные проблемы.
Господь Милосердный: Я позволю закончить, если вы будете придерживаться элементарных правил. Я позволю закончить, если…
Господь Карающий: Охуенные проблемы.
Господь Милосердный: …если вы… слушайте, я буду уважать вас, если вы будете уважать меня.
Господь Карающий: Ты давай-давай. Продолжай, и я тебе ебальник раскрою.
Господь Милосердный: Во-первых, вы меня не запугаете. Во-вторых…
Господь Карающий: Ладно. Я тебя предупреждал. Я же предупреждал?
Господь Милосердный (не впечатленный): Да-да. Во-вторых…
Господь Карающий: Я же предупреждал.
Господь Милосердный: Да-да.
Господь Карающий: Я же, блять, предупреждал.
Господь Милосердный: Да, конечно. Во…
Господь Карающий бьет Господа Милосердного в челюсть.
Господь Милосердный: О-ой!
Господь Карающий: Я, блять, предупреждал! Да?
Он дает пощечину Господу Милосердному.
Господь Милосердный (прижав руку к окровавленному рту): Боже мой!
Господь Карающий: Хватит с меня твоей праведной ХУЙНИ!
Он начинает пинать Господа Милосердного по заднице.
Господь Карающий: Вот тебе! Пидор!
Господь Милосердный разворачивается и тщетно отбивается от Господа Карающего.
Господь Милосердный: Прекрати… задира!
Господь Карающий снова бьет Господа Милосердного.
Господь Карающий: А ты меня заставь, пидор!
Господь Милосердный убегает за кулисы в слезах.
Господь Милосердный: Сволочь! Сволочь!
Господь Карающий: А ну вернись и скажи мне это в лицо, педрила!
Он смотрит за кулисы, откуда слышится удаляющийся плач Господа Милосердного. Наконец, когда тот стихает, Господь Карающий оборачивается к залу.
Господь Карающий: Вот и все. Я это уже говорил, я это еще повторю: ложные боги вас доведут до ручки. А теперь запомните, как я надрал жопу этому ложному гондону. И ведите праведную жизнь. А последнее, что я хо…
БАМ!
Господь Карающий хватается за бок и пошатывается, широко раскрыв глаза.
Господь Милосердный вбегает с пистолетом, маниакально хохоча: БАМ! БАМ!
Господь Милосердный: Что, такой крутой? А? А теперь? А? А?! Крутой?
БАМ! БАМ!
Господь Карающий падает и умирает.
В истерике, с горящими глазами, Господь Милосердный смотрит на зрителей.
Господь Милосердный: Кто-нибудь еще хочет?!
Пауза.
Господь Милосердный: Ага! Ха! Я так и думал.
Он кивает, безумно улыбаясь.
Господь Милосердный: А теперь посмотрим, как вы, сволочи, проживете без Господа, который подтирает вам жопы!
Он поднимает пистолет к виску: БАМ!
Он падает.
Два тела лежат без движения.
Длинная пауза.
Входят два ангела в идеально белых рясах, с нимбами и лирами. Смотрят на тела.
Еще одна длинная пауза.
Наконец, не отрывая взгляда:
Первый Ангел: Ну пиздец…
Немая сцена.
Свет гаснет.
• • •
Зажигается свет на двух ангелах, застывших в той же позе, но теперь они справа на сцене, если сперва были слева (или наоборот), глядят в противоположном направлении, точно так же меняется ориентация покойников, лицом ангелы обращены скорее к сцене, чем к зрителям. Они ярко подсвечены сзади. Кафедра развернута на 180 градусов от зала, как и два стула с прямой спинкой, которые теперь стоят по другую руку от кафедры.
Первый ангел: Ну пиздец…
Немая сцена.
Когда свет гаснет в этот раз, и актеры тихо уходят, свет загорается позади молодой пары в ряде театральных кресел, обращенных к месту действия. Пара и люди по бокам от них аплодируют без видимого энтузиазма.
Люди по бокам встают, собирают вещи и продвигаются вдоль ряда кресел на выход. Молодая пара задерживается.
Девушка: Я не поняла.
Парень: Ну это как бы Бог.
Девушка: Ну уж это я поняла.
Парень: Как бы два Бога. Два представления о Боге.
Девушка: Это да.
Парень (пожимая плечами): Ну и?
Они встают.
Девушка: Просто это было как-то… глупо.
Парень (уклончиво): Угу. Не хочешь выпить или перекусить?
Затемнение.
• • •
Загорается свет, на сцену входит официант с маленьким столиком и двумя меню. За ним следует молодая пара.
Официант ставит столик между двумя стульями на сцене, затем поворачивает стулья боком, лицом друг к другу и немного к залу. вежливым жестом приглашает пару сесть, те садятся.
Тем временем кафедру — все еще лицом от нас — отодвигает в сторону метрдотель, который занимает позицию за ней. Метрдотель по причинам, которые еще проясняются, должен быть привлекательным молодым человеком.
Сцена начинается с того, что метрдотель достает с полки в кафедре большую книгу бронирований, телефон, медный поднос и керамическую шкатулку с зубочистками, расставляет на кафедре. Закончив, ожидает гостей, листая книгу. Свет на нем медленно гаснет, так что после представления зрителю он незаметно исчезает из виду.
Юные театралы разговаривают все время, пока следуют за официантом и ждут, когда тот установит стол и развернет стулья.
Парень: …не уверен, что оно вообще должно.
Девушка: То есть тебе понравилось?
Парень: Не знаю, понравилось — не понравилось. Было интересно. Тебе не понравилось.
Девушка: Не мое.
Парень: Прости.
Девушка: Нет, не за что извиняться. Просто это не мое.
Парень: Айлин думала, нам понравится.
Девушка: Айлин?
Парень: Ага.
Девушка: Ты еще общаешься с Айлин?
Парень: Угу.
Девушка: Ты с ней еще общаешься?
Парень: Ага.
Девушка: Надо же. И ей понравилось?
Парень: Ага. Айлин нравятся пьесы, которые заставляют задуматься, вот это все. Мы еще общаемся. Она советует книжки и все такое.
Девушка: Так… поверить не могу, что ты это сказал.
Парень: Что?
Девушка: «Айлин нравятся пьесы, которые заставляют задуматься». Так неприятно.
Парень: А?
Девушка: А мне, значит, не нравятся пьесы, которые заставляют задуматься? Потому, что эта не понравилась? Не могу поверить. Какой ужас.
Парень: Я этого не говорил. Этого я не говорил.
Девушка: То есть что? Бог дает Богу поджопник? А потом Бог стреляет в Бога? А потом Бог кончает с собой? Ну прямо заставляет задуматься. А если кого-то не заставило задуматься, они, значит, дурачки?
Парень: Я ничего этого не говорил.
Девушка: А потом еще как бы сравниваешь меня с Айлин, а это так неприятно.
Парень: Прости, я просто не…
Девушка: Что я, книжки не читаю? Может, читаю. Ты спрашивал, что я хорошего читала в последнее время? Или сразу решил, что я — кто, безграмотная? Может, я читаю книжки о Боге, а не хожу на дурацкие спектакли, где Бог дает поджопник Богу.
Парень: Слушай, так нечестно.
Девушка: Я тебе скажу, что нечестно: ты обсуждаешь с Айлин, куда пойдешь на свои свидания. А после вы их тоже обсуждаете?
Парень: Нет, я… мы… минутку.
Девушка: Айлин может, она обсуждала тебя со мной. Просто я не считаю, что это приятно.
Парень: В смысле «обсуждала» меня? Нас? Меня с ней? Меня с Айлин?
Девушка: Поверь, я ее не просила. Мне-то неинтересно знать о твоих проблемах в постели.
Парень: Ты о чем вообще?
Девушка берет меню и изучает.
Девушка: Ой, все.
Парень: Нет, что она сказала?
Девушка: Просто — все. Уже решил, что будешь?
Парень: Нет у меня никаких проблем в постели.
Девушка: Ладно. Как скажешь.
Парень: Правда нет. Я не оправдываюсь.
Девушка: Ага. Ты уже здесь был?
Затемнение на паре.
• • •
Загорается свет у метрдотеля. Метрдотель говорит по телефону спиной к нам, облокотившись на кафедру и приложив руку ко лбу.
Метрдотель: Потому что я не могу… потому что у меня дела… Потому что… Я ответил; ответ был «Потому что»… По-моему, все понятно… По-моему, все понятно… М-м… Ну, а по-моему, все понятно… Это ты так думаешь… Это ты так думаешь… Слушай, я понял, чего ты добиваешься, и на меня это не действует… На меня это не действует… (напрягается) Сколько таблеток?.. Когда ты…
Подходит клиент, снимает пальто. Это Господь Карающий, теперь в обычной одежде, его ветхозаветная грива более-менее ухожена.
Господь Карающий: Стернбергер. Столик на двоих.
Метрдотель поднимает палец, просит подождать секунду.
Метрдотель (в телефон): …Приняла или только собираешься?.. Приняла? Или собираешься?..
Пауза.
Господь Карающий: Эй. Я все еще здесь.
Метрдотель энергично кивает и снова поднимает палец.
Метрдотель (в телефон): …Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? Я понимаю, что ты делаешь… Слушай…
Господь Карающий: Я все еще здесь.
Метрдотель: Слушай… подожди. (прижимает трубку к плечу) Простите.
Господь Карающий: Стернбергер. Три «е». На двоих. Десять тридцать.
Метрдотель: Да. Сейчас … Простите… (поворачивает трубку на плече и говорит в нее, листая книгу) Ты там?
Господь Карающий: Да, твою мать!
Метрдотель: Сэр, прошу вас, не грубите.
Господь Карающий: Это я грубый? Я грубый?
Метрдотель: Сэр, я вас обслуживаю…
Господь Карающий: Ты треплешься по сраному телефону. У тебя один клиент и гребаный полупустой ресторан… (прерывается, смотрит в зал) … Неважно, я вижу свою подругу. (под нос, уходя) Придурок.
Метрдотель (под нос): Козел… (в телефон, сквозь зубы) Так. Знаешь, как я себя теперь чувствую? Знаешь, как я себя теперь чувствую? Хочется кого-нибудь ударить, помоги мне господь. Ты хочешь, чтобы я вскочил и понесся… Я не это сказал, не это!.. Ну и прекрасно, молодец, делай, что хочешь, поняла?.. ну и охренительно! Бля. Слушай. Я на работе. Не заставляй меня кричать. Не заставляй меня. СЛУШАЙ.
Затемнение.
• • •
Свет загорается у ресторанного столика. Теперь его занимает не молодая пара, а одинокая женщина, разглядывающая себя в зеркальце. Входит Господь Карающий, которого, учитывая новые обстоятельства, мы теперь будем звать Актер. Его подруга захлопывает зеркальце и встречает Актера легким поцелуем в губы.
Подруга: Привет.
Актер: Привет.
Он садится.
Подруга: Как спектакль?
Актер: Да. Ничего. Ну… вообще так себе.
Подруга: Да? Почему?
Актер: Тяжело. Первые три ряда занимали священники. Церковная группа. Это сбивало.
Подруга: Ох.
Актер: Им нельзя бронировать места такой кучей. Всем впереди. Господи. Или хотя бы предупреждайте актеров.
Подруга: Ага.
Актер: Боже, это как если, знаешь, э-э, Хью Хефнер6Хью Марстон Хефнер (Hugh Marston Hefner) – американский издатель, основатель и шеф-редактор журнала Playboy, а также компании Playboy Enterprises. приходит посмотреть, как ты трахаешься.
Подруга: Эксперт.
Актер: Ага. Как тут не зажиматься.
Подруга: Угу.
Актер: Чертовы священники. Блин, сейчас устроил разнос этому, как его, мужику со входа, хостес — как раз устроил ему знатный разнос только потому, что взбесился из-за спектакля.
Подруга: Хм.
Актер: Боже. Никто не засмеялся, когда я дал Джерри поджопник.
Подруга: Угу.
Актер: Буквально никто.
Подруга: Ну…
Актер: Чего «ну»?
Подруга: А, необязательно об этом.
Актер: Нет; чего? Бог дает Богу поджопник? Это не смешно?
Подруга: Угу.
Актер: Просто животики надрывают.
Подруга: Угу.
Актер: Обычно.
Подруга: Ладно. Я тебе говорила: для женщин это не работает.
Актер: Для женщин это… Причем тут «мужчины-женщины»? Бог дает Богу поджопник?!
Подруга: Ладно. И как, священники смеялись?
Актер: Нет! Ни хрена!
Подруга: Значит, не только для женщин.
Актер: Что… это же ты сказала «мужчины-женщины»! Я-то считаю, что «мужчины-женщины» тут не при чем!
Подруга (вздыхает): Ладно, хорошо, Дэн. Не будем об этом.
Актер: Хорошо! Хорошо. (изучает меню)
Подруга: Просто, по-моему, это дурацкая пьеса.
Он откладывает меню и таращится в ответ.
Актер: …Это вот так мы не будем об этом?
Подруга: Что.
Актер: «Это дурацкая пьеса» — вот так мы не говорим? О спектакле?
Подруга: Ну, я думала, ты хочешь, чтобы я была честной. Прошу прощения. Теперь я поняла.
Актер: Чего поняла?
Подруга: Ты хочешь, чтобы тебя хвалили. Хорошо. Это ничего. Мне всегда так казалось. Что тебе нужна уверенность в себе, ладно, но хотя бы будь в этом честным.
Актер: Какого хрена? Ты что, джиу-джитсу изучаешь?
Подруга: О чем ты? Как понимать эту подколку?
Актер: Сперва мы не будем об этом, предлагаешь не говорить о пьесе — окей, ладно, и вдруг опять подколка, «это дурацкая пьеса». И потом — в смысле, до этого — ты говоришь, что в реакции зрителей на пьесу есть гендерный фактор, «мужчины-женщины», и вдруг внезапно я некорректный мужлан, потому что я провел гендерное различие. А это даже не я.
Подруга: Так, ладно, как скажешь, но вместо того, чтобы кипятиться из-за этого, Дэн — а на это всем плевать, — давай лучше честно говорить о тебе. Как все должно быть по-твоему, как ты всегда все знаешь. Что с тобой невозможно по-честному не согласиться.
Актер (замученно): Да что я такого сказал. Какого ХЕРА я сказал. Я просто хотел вкусно поесть, отдохнуть после спектакля, хорошо провести время…
Подруга (изображает пальцами кавычки): «Хорошо провести время». Похвала — вот что ты хочешь. Давай не будем говорить о наших чувствах — вот что ты хочешь. Давай откажемся от серьезного общения. Давай просто «хорошо проведем время».
Актер: Да драный Иисусе Христе на палочке. Знаешь, твоя проблема в том, что ты просто не поняла пьесу. Тебе надо сходить еще раз. (она хмыкает) Я серьезно. И не потому, что меня колышет, нравится тебе моя работа или нет; до тебя, блять, просто не дошло. Иначе бы ты мне сейчас мозги не трахала.
Подруга: Так, Дэн, я запуталась. Если говорить о наших чувствах — это трахать тебе мозги, — с чем я, конечно, не согласна, но как скажешь, — то прости, что задеваю твои чувства; можешь звать это проблемой «мужчин-женщин», можешь не называть — всем насрать; если гендер для тебя как минное поле — хорошо, пусть; но причем тут твоя пьеса? Твоя дурацкая пьеса — о Боге.
Актер: Пьеса не об одной теме!
Подруга: Дэн. Дорогой.
Актер: Видишь, вот в чем твоя ошибка…
Подруга: Дэн. Послушай меня. Я тебя люблю. Пьеса — бред. Сивой. Кобылы.
Актер: Нет.
Подруга: Цирк.
Актер: Нет. Нет. Сперва разберись, а потом осуждай. Сладкая моя.
Подруга: Дэн. Ладно, хорошо. Пьеса — шедевр. Все ее патриархальные мысли почти невероятно проницательны. Но я же просто женщина, и, видимо, для меня это, наверное, слишком сложно, особенно момент, где ты пинаешь Джерри под зад, по-простому: все тонкости поднятых тем прошли мимо меня. Так что давай подойдем к этому с другой стороны, Дэн. Дэн: мне насрать на твою работу.
Актер: Да плевать на мою работу! Разговор не обо мне! Темы пьесы актуальны! А вот твои «чувства» — говно! Всем плевать! Мы живем, едим, срем, трахаемся! Как кочевые евреи на Ближнем Востоке три тысячи сраных лет назад! Когда это чувства стали главными? Чувства — долбаная поебень! Чувства — надушенный бантик на коробочке! Кто вывел чувства на первый план, блин, — какая-то женщина? Когда это мы преклонили колени перед долбаными ЧУВСТВАМИ?
Затемнение.
• • •
Голос в темноте:
Девушка: Мне просто показалось, что идеи какие-то наигранные. Ну понимаешь. Как будто нам проповедуют мультяшки. Просто буквально.
Загорается свет, столик снова занимает молодая пара. При смене этой сцены, как и двух последующих, открывающие реплики в темноте должны маскировать перемещение актеров так, чтобы диалог из новой сцены наслаивался на диалог из предыдущей.
Парень: Ага.
Девушка: В хороших спектаклях есть персонажи, понимаешь, реальные люди, или они могут быть</span реальными. В смысле, если в пьесе просто пересказываются идеи и их не вкладывают в уста реальных персонажей, тогда это просто претенциозно.
Парень: Ладно. Отлично. Я понял. Хорошее замечание. Так что обо мне сказала Айлин?
Девушка: Ох, знаешь, что? Проехали. Просто, понимаешь, если идеи…
Парень: Была буквально одна ночь, когда мы реально напились…
Девушка: …если эти идеи не принадлежат людям, тогда кого это зацепит? Не идеи же смотрят спектакль, понимаешь. Их надо соединять с людьми. У них должна быть основа.
Парень (нетерпеливо): Да-да, я понял. Ну надо же. А Айлин, это…
Девушка: Если этого не делать, получается халтура. Халтурное творчество.
Официант: Вы уже решили, что будете заказывать?
Парень: Эм-м… а можно, эм-м…
Девушка: Потому что иначе, понимаешь… можно салат Кобб?
Парень: А мне, эм-м… еще минутку, пожалуйста.
Девушка: Даже нельзя сказать, понимаешь, что этот актер хороший, а тот очень хороший, потому что они даже не играли персонажей. Это просто длинная лекция.
Парень: Ну, не просто лекция. Там Бог дал поджопник Богу.
Девушка: Для мной это не сработало.
Затемнение.
• • •
В темноте до обозначенного момента.
Подруга: Ты трахаешь меня между ног, Дэн! Никогда не трахаешь в сердце! Никогда не трахаешь в голову! Я чувствую себя использованной и изнасилованной! (зажигается свет) Использованной и изнасилованной! Ты трахаешь меня между ног, Дэн! Ты жалкий, жалкий междуножный трахарь!
Официант (входит): Мадам, сэр, можно вас попросить…
Актер: Я не понимаю, что ты несешь! Ты сама не понимаешь, что несешь! Это какой-то бред!
Подруга: Почему нельзя детей, Дэн?! Почему у тебя НИКОГДА не было СТАБИЛЬНЫХ! ДОЛГИХ! ОТНОШЕНИЙ!
Актер: Твою мать! ТВОЮ МАТЬ!
Официант: Сэр…
Подруга: ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НОРМАЛЬНО ОБЩАТЬСЯ С ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ! ПОЧЕМУ, ДЭН?!
Актер: НУ ВСЕ!
Официант: Мадам…
Подруга: ДУМАЕШЬ, НА ТВОЕ ПОВЕДЕНИЕ НЕ ВЛИЯЮТ ЧУВСТВА?!
Актер: ЕБАНЫЙ ГОСПОДИ!
Затемнение.
• • •
В темноте до обозначенного момента:
Парень: Мне показалось, что актеры были хорошие. Особенно который злой.
Девушка: Как это можно понять? Он же просто, ну, кричал. Как можно быть хорошим, когда ты просто кричишь. (зажигается свет) Это все просто бессмыслица. Все это было нереально, не в реальном мире. Вот почему, понимаешь, хотя пьеса и пытается казаться глубокой, она попросту… (смотрит в сторону) О мой бог. О мой бог, не оборачивайся. Там Бог.
Парень: …чего?
Девушка: Там злой Бог. Вон там. За тем столиком… не оборачивайся! Там злой Бог. Актер злого Бога. Кричащий актер злого Бога… Не смотри!
Парень: Он был хорош.
Девушка: О мой бог. Он ругается с женщиной, с которой пришел… Нет! Веди себя естественно!
Парень: Я и веду!
Девушка: …О бог мой, поверить не могу, что он сидит здесь, за ужином, и спорит!
Парень: Ну, актерам тоже надо есть.
Девушка: Поверить не могу, что ты такое сказал! Как будто я какая-то деревенщина, которая в жизни не видела актера!
Парень: Я не это имел в виду!
Девушка: Я даже не считаю, что он хороший актер!
Парень: Это же ты раздуваешь из мухи слона!
Девушка: Я ничего не раздуваю! Я знаю, что актерам тоже надо есть! Как будто что, актерам не надо есть? Поверить не могу, что ты мне такое сказал!
Парень: Слушай, я не хотел… это просто невинная…
Девушка: …Бог поднимается! Ого, а они увлеклись. Прибежал мужчина со входа, эм-м, хостес. О мой бог!.. Не смотри! Ты можешь сидеть спокойно? Он толкает его! Бог толкает мужчину… о боже! Мужчина прямо… ударил Бога! Мужчина… ОН ДАЛ БОГУ ПОДЖОПНИК! МУЖЧИНА СО ВХОДА ДАЛ БОГУ ПОДЖОПНИК! ОН…
Наконец Парень оборачивается и смотрит. Они с Девушкой таращатся. После долгой паузы по мере очевидного усугубления драки их реакция становится синхронной:
Парень и девушка: Ой!.. ОЙ!.. ОЙ!
Затемнение.
• • •
Долгая пауза, затем в темноте слышится плоский нейтральный голос из динамиков:
Голос: Добро пожаловать на «Дебаты». Высшие силы просили нас отключить мобильные телефоны и пейджеры, также, пожалуйста, разверните все хрустящие фантики до начала спектакля. И, наконец, просим отметить, что в сегодняшнем представлении роль Господа Карающего, которую обычно исполняет Дэниэл Стернбергер, играет Джон Дж. Макдональд.
Долгая пауза.
Новый голос:
Голос: И как это называется?
Загорается свет, мы видим знакомую примитивную сцену с кафедрой и стульями с прямыми спинками, на одном из которых ожидает своей очереди Господь Милосердный. За кафедрой стоит новый Господь Карающий — далеко не внушительный человек; его жидкие и редеющие волосы теряют в сравнении с могучей седой копной оригинала. Гардероб и реплики те же, и актер сам по себе не плох, но он не способен излучать авторитет так же естественно, как первый Господь Карающий. В конце концов, он всего лишь дублер.
Дублер: Как это называется? Ну, как это называется? Лес рук. А называется это Десять заповедей. Ясно? Не десять, блять, советов. Это гребаные моральные императивы, жалкие вы говна куски. И я хочу, чтобы вы этой херне следовали.
Свет начинает гаснуть. Перед наступлением полной темноты дублер выдавливает вялое:
Дублер: Ебланы!