В 2021 году в издательстве Suntup editions вышло две лимитированные версии «Кровавого меридиана» Кормака Маккарти. Издания ручной работы в кожаных переплетах и напечатанные технологией высокой печати, были дополнены акварелями Роба Вуда и эксклюзивным предисловием Брета Истона Эллиса, которое мы публикуем ниже. Перевод Джамшеда Авазова под редакцией Владимира Вертинского.
То, что вы сейчас открыли, — в первую очередь и в наибольшей степени, — самый проработанный образ Ада, который когда-либо можно было встретить в литературе, и новому читателю легко затеряться в этом кошмаре. Вы не будете в одиночестве, потому что многие, включая уважаемого профессора английского языка и литературного критика, покойного Гарольда Блума, тоже поначалу испытывали проблемы и отложили книгу, посчитав жестокость избыточной. Однако в итоге, после двух полных прочтений, Блум признал «Кровавый меридиан» одним из четырех или пяти лучших современных романов, включающих в себя мощь, сравнимую только с «Моби Диком» Мелвилла. Роман также стал одним из немногих современных текстов, которые Блум включил в знаменитые лекции об американской литературе, которые он читал в Йеле.
Пару десятков лет назад я тоже числился в рядах неудавшихся первопроходцев, когда пытался прочитать книгу, но в какой-то момент понял, что отстраняюсь от нее. Не потому, что она была написана чисто, красиво и страстно, с очень простым сюжетом, или потому, что это сбило меня с толку, но потому, что видение Кормака Маккарти относительно этой книги не допускает подобных указательных знаков и типичных разметок, используемых для определения романов, выпускаемых у мейджоров книгоиздания1Впервые роман опубликован в 1985 году издательством Random House. Для непосвященных он может ощущаться как новая земля, куда не особо хочется ехать, поскольку ты никогда не был на этой дороге.
На одном из уровней «Кровавый меридиан» — мейнстримный или даже коммерческий роман (350 страниц безудержного движения, экшена, резни и четко определенного сюжета), и все же Маккарти не следует правилам, которые должен соблюдать автор, создающий определенный тип американских романов конца прошлого века. Из-за того, насколько подрывным для жанра он является («Кровавый меридиан» — анти-вестерн, ломающий каноны жанра), книге также нужно, до некоторого предполагаемого уровня, брать читателя за руку и указывать на места, где вырисовывается частичный замысел автора, и помогать читателю пропитываться опытом — вполне обычные техники стандартного развития сюжета, где автор ведет себя как туристический гид. Кормак Маккарти не любит разъяснений, упорно избегая их, и это причина, по которой читатели могут ощутить растерянность, словно они оказались в первобытном мире «Кровавого меридиана». Но если вы освоитесь на карте и территории этого романа, подобное отсутствие объяснений и контекста, отсутствие располагающих к себе персонажей и клише о политической корректности, придающей этому значение, становится наиболее мощной стороной книги. Маккарти просто скидывает вас в пучину жестокости сюжета и погружает в выстроенный им мир, требующий самостоятельного передвижения. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь предупредил меня об этом заранее много лет тому назад, и я мог бы сориентироваться во время первого прочтения и не бросил книгу. Завершив в прошлом месяце свое четвертое прочтение «Кровавого меридиана», я убежден больше, чем когда-либо — это американский шедевр.
Не существует единой точки, с которой можно охарактеризовать эту визионерскую книгу — кроме того, что ее в любом случае нужно прочитать, и здесь не будет спойлеров. Вот основные вещи, которые надо знать: действие романа происходит в 1849–1850 годах и описывает опыт (выдуманного) подростка, известного как Малец — главного героя книги, который сбегает в Техас и сползает в жестокость; большая часть «Кровавого меридиана» рассказывает о времени, когда он столкнулся с известной бандой Глэнтона, ведомой Джоном Глэнтоном, техасским рейнджером (реально жившим) ставшим солдатом удачи и наемником, и теперь вместе с группой охотников за скальпами вырезает себе дорогу вдоль американского Юго-Востока, вычищая индейцев с техасско-мексиканской границы в конце 1840-х. Судья Холден — еще один персонаж из реального мира, путешествовавший с бандой Глэнтона, и в романе он играет роль главного злодея; массивный безволосый альбинос, философ и нигилист, монстр-исполин современной литературы, практически сверхъестественная фигура. Интеллигентный, утонченный, эрудированный, юридически подкованный, извращенный убийца, растлитель детей и фаталист — он видит природу человека как что-то определяемое жестокостью, оправдывающей его беззаконие, и в какой-то момент произносящий: «Война — это бог».
Холден примыкает к трем другим персонажам из преступной банды, включающей Луиса Тоудвайна, которому как-то удается сдружиться с Мальцом, Тойбина (глубоко религиозного преступника и бывшего пастыря, постоянно спорящего с ницшеанскими заявлениями Судьи), и Дэвида Брауна, особо радикального члена банды, носящего ожерелье из человеческих ушей.
Поначалу банду Глэнтона нанимает мексиканское правительство, чтобы выслеживать и убивать апачей, вознаграждая их за каждый снятый скальп. Они должны были защищать мексиканские деревни, на которые нападали апачи, и книга прослеживает деградацию банды Глэнтона: от их жажды наживы и денег до удовольствия от легкости убийств, ощутив которое они уходят в демоническое раздолье и начинают собирать скальпы мирных индейцев и мексиканцев, выдавая за скальпы апачей.
Сюжет представлен как серии собранных кусочков беспросветно мрачной пикарески: появление в палатке у священника, где Малец впервые видит Судью Холдена, — а позже Тойбин скажет Мальцу, что каждый мужчина уверял о встрече с Холденом незадолго до присоединения к банде Глэнтона, — будто Холден был и знамением, и предостережением. В книге также есть фрагмент жуткой схватки с воинами команчей, кочующим карнавалом, сцене, где Судья учит мужчин готовить порох из пепла дремлющего вулкана, чтобы убить как можно больше индейцев; и резни на пароме, идущем по реке Джил. В «Кровавом меридиане» нет очевидного сюжета и, хотя он повторяет законы типичного вестерна, в нем отсутствуют следы героизма. В нем предостаточно красиво выстроенных сцен баталий, чтобы написать пять вестернов, но так как книга настолько мрачная и безжалостная, в какой-то момент можно потерять нить, поскольку все вращается в пустоте нигилистского отчаяния. Иными словами: в этой книге нет чувства торжества, и если вы ищете победителей, то выбрали не ту книгу.
Книга кинематографична и часто читается как кино — по сути, это цельный визуальный опыт. Она начинается в одном месте и неотвратимо кончается в другом, — да, у этой истории есть начало и поражающий тревожностью конец, — но она ощущается по-реалистичному хаотичной, словно она и вправду происходила именно так, как рассказывает Маккарти, без использования писательских трюков. Даже при том, что она принимает более мифический и галлюциногенный тон, в истории бьется сердце вестерна, но вестерна типа «Дикой банды» Сэма Пекинпы и «Маккейб и миссис Миллер» Роберта Олтмана. Роман читается так, словно мог быть компаньоном к одному из вестернов Нового Голливуда из 1970-х, хотя ни одна студия не смогла бы сделать подобную, пропитанную кровью и жестокую — до омерзения — картину как «Кровавый меридиан». Нереально найти кого-то похожего в своей злодейской монструозности на Судью Холдена, нашего гида в Ад, мастера церемонии на просторах романа, персонажа, доселе невиданного в вестернах и обозначенного многими, включая Гарольда Блума, как самого зловещего персонажа во всей американской литературе; и для Маккарти он своеобразный предок Антона Чигура из «Старикам тут не место» — загадочный, лишенный человечности, умный, физически отвратительный, убивающий всех.
Как только вы поймете завязку и определите основных персонажей, книга пойдет как по маслу со сгустками крови и жестокости, сопровождающими каждую главу и напоминающими своеобразное избавление, развязку . В описаниях зверского и пустынного Запада есть образы, превосходящие Гойю: повсюду сожженные церкви, голодные стервятники, круг из отрезанных голов на песке, обвешанное трупами младенцев дерево. И убийства, и насилие над детьми, и некрофилия изображены и описаны безэмоционально, без затягивания, разве что слегка детально; Маккарти не перегибает, и от этого все кажется даже более тревожным, более реальным. Тем не менее, жестокость — причина, по которой много читателей отворачиваются от книги, даже несмотря на то, что она источник ее силы, — сотни актов жестокости создают мозаику смыслов, но по отдельности они ничего особо символичного в себе не несут. Маккарти не занимается подобным, он рисует огромную картину ужасов человечества и того, на что способен человек: зло повсюду, оно часть жизни, никто не сможет с этим ничего поделать, что и является кошмарным тезисом Холдена. Судья злорадствует: ты можешь представлять, что есть другой мир, и думать, что твое существование приведет к определенному смыслу, но это пугающее заблуждение. И Судья становится созидателем хаоса, потому что наивность мира позволяет это ему. Тут, возможно, скрыта другая причина, почему книга не цепляет некоторых новых читателей: в ней нет надежды, одно лишь принятие Холдена как Сатаны, его доминирование над текстом.
Но именно эта раскуроченная картина Ада и держит вас в оцепенении, поскольку никакой другой автор никогда не заходил так далеко. Жестокость и есть книга, потому что Судья — воплощение жестокости, и он так могущественен именно по причине своей полной необъяснимости. Если вы ожидаете типичных героев и типичных злодеев с развязкой и завершением, то, опять же, вы ошиблись книгой — тут нет пояснений, нет психологии, нет эмоций. Зло, — или то, что мы зовем злом, — здесь часть природного порядка, а Холден — манифестация такого зла, возможно даже величайшая, наиболее театральная манифестация во всей американской литературе. Вторя художникам, ныряющим на глубину, Маккарти заинтересован в вопросах, а не ответах. Здесь нет моральной оценки, а политическое прочтение книги бесполезно, так как книга непреклонно сопротивляется этому — эта картина больше либеральной идеологии, или любой другой, где кто-то прав или нет; это колоссальное исследование зла и искоренения, практически библейское по размаху. Малец более-менее близок к моральному центру романа, но в нем самом нет морального центра — Малец ни хороший, ни плохой, ни добрый, ни злой — он просто пытается выжить, во что мы и оказываемся вовлечены. Жертвы и их преследователи становятся неразличимыми. Роман просто продолжает идти вперед, события в нем начинают повторятся, но в какой-то момент это становится почти невыносимыми. И хотя здесь и проявляется писательская сила Маккарти, он избегает психологического реализма, просто представляя события без дополнительных монологов или ремарок, потому что знает то, что никто никогда не узнает, и поэтому прямолинейно описывает произошедшее вместе со всеми движениями и действиями; тут нет места для сознательности, за исключением самой книги. И конечно, мы читаем «Кровавый меридиан», или любую другую отличную книгу за ее стиль, за то, как она написана — не за тем, чтобы узнать, что произошло или не произошло, а за тем, как это рассказано, каков мир, построенный писателем. Эта книга принуждает читателя реагировать на нее, и она не из тех, что будет подстраиваться и говорить, что нужно чувствовать — ее ужасы часто завораживают, но слог настолько мощный, что перехватывает дыхание.
Маккарти начал писать «Кровавый меридиан» в 1975, исследуя жизнь банды Глэнтона и формируя Мальца как персонажа, попутно избавляясь от другой сопутствующей информации и оставляя книгу в чистоте, избегая банальных предысторий. Судья Холден не присутствовал в рукописи до конца 70-х; он был частично вдохновлен Сатаной из «Потерянного рая» Мильтона и Курцем из «Сердца тьмы» Конрада. И еще Холден может напомнить вам о Курце из «Апокалипсиса сегодня» Копполы — тучный и лысый Брандо, убивающий и обезглавливающий людей, параллельно проповедуя в своем поселении. Маккарти работал над книгой около семи лет. Это был пятый роман Маккарти, который должен был стать его крупнейшим заявлением — в 1985 году его считали писателем, пользующимся уважением других писателей и редакторов, но не создавшим прорывного бестселлера, как было и с Доном Делилло, который также издавался в семидесятых, но встретил успех в 1985 году с выходом «Белого шума», изданного за три месяца до публикации «Кровавого меридиана» и получившего восторженные отзывы, включая статус бестселлера и Национальную книжную премию США. «Кровавый меридиан» по сравнению с ним получил умеренные отзывы и слабо продавался. Возможно, оказавшись в тени другого блокбастера, вестерна «Одинокий голубь» Лэрри Макмуртри, получившего Пулитцеровскую премию. В итоге Кормак Маккарти выиграл Национальную премию за «Кони, кони», а затем и Пулитцеровскую премию с «Дорогой», но многие все еще уверяют, что «Кровавый меридиан» — единственный успешный роман из-под пера Маккарти, целиком раскрывающий его талант, идеи и видение. Сейчас, спустя три декады после довольно мутного издания «Кровавого меридиана», его называют не только шедевром Кормака Маккарти, но и одним из величайших американских романов когда-либо написанных — и нет на свете ничего, похожего на него, как вам предстоит узреть. Оставь надежду всяк сюда входящий…
Брет Истон Эллис
Ноябрь 2020